Неточные совпадения
Привалов не верил своим ушам, но, прочитав копию половодовского отчета, должен был убедиться в печальной
истине. Можно было только удивляться безумной смелости, с какой Половодов запустил свою лапу в
чужое добро. Теперь Привалов и сам верил, что дни Половодова окончательно сочтены; оставалось только воспользоваться этими обстоятельствами.
Вот я подумал, подумал — ведь наука-то, кажись, везде одна, и
истина одна, — взял да и пустился, с Богом, в
чужую сторону, к нехристям…
Не помню, как я вылечился от этого страха, но я вылечился скоро; разумеется, мне помог в этом добрый бог бабушки, и я думаю, что уже тогда почувствовал простую
истину: мною ничего плохого еще не сделано, без вины наказывать меня — не закон, а за
чужие грехи я не ответчик.
Точно так же и человек, не выдержавший жара и, не спасши своего товарища, выбежавший из горящего дома, остается свободным (признавая
истину о том, что человек с опасностью своей жизни должен служить
чужим жизням) считать свой поступок дурным и потому осуждать себя за него; или (не признавая эту
истину) считать свой поступок естественным, необходимым и оправдывать себя в нем.
Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как
чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
Что носить
чужое заношенное белье не лестно — это
истина для всех непререкаемая.
Нам понравилось загребать жар
чужими руками, нам показалось, что это в порядке вещей, чтоб Европа кровью и по́том вырабатывала каждую
истину и открытие: ей все мучения тяжелой беременности, трудных родов, изнурительного кормления грудью — а дитя нам.
В царствование Грозного горькая
истина должна была высказываться в
чужой земле, далеко от России, в которой вся письменность блуждала еще в византийских отвлечениях, не касаясь жизни.
Но беда в том, что ученье это редким из нас впрок идет: редкие решаются собственным умом проверить
чужие внушения, внести в
чужие системы свет собственной мысли и ступить на дорогу беспощадного отрицания для отыскания чистой
истины; большая часть принимает ученье только памятью, и если действует иногда рассудком, то не потому, чтобы внутренняя, живая потребность была, а потому только, что в голову заброшено такое учение, в котором именно приказывается мыслить.
— Так-с, — ответил Данило Тихоныч. —
Истину изволите говорить, сударыня Аксинья Захаровна… Ну, а уж насчет хоша бы, примером будучи сказать, этого табачного зелья, и деткам не возбраняет, и сам в
чужих людях не брезгует… На этом уж извините…
Трансцендирование в свободе никогда не означает подчинения
чужой воле, что и есть рабство, а подчинение
Истине, которая вместе с тем есть путь и жизнь.
Чужая душа — потемки, а кошачья и подавно, но насколько только что описанные картины близки к
истине, видно из следующего факта: предаваясь дремотным грезам, котенок вдруг вскочил, поглядел сверкающими глазами на Прасковью, взъерошил шерсть и, сделав прыжок, вонзил когти в кухаркин подол.
Если б она знала, как я была далека от
истины! На глазах класса, в присутствии ненавистной Крошки, ее оруженосца Мани и еще недавно мне милой, а теперь
чужой и далекой Люды, я была настоящим сорвиголовою. Зато, когда дортуар погружался в сон и все утихало под сводами института, я долго лежала с открытыми глазами и перебирала в мыслях всю мою коротенькую, но богатую событиями жизнь… И я зарывалась в подушки головою, чтобы никто не слышал задавленных стонов тоски и горя.
Чужие должны доказывать друг другу всякую
истину.
Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под
чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой
истины и жизни нет
истины и жизни!»